Дорогие братья и сестры! Вот так незаметно, а с другой стороны, молниеносно, быстро мы с вами подошли к подготовительным седмицам Великого поста. И те счастливые, самые верные христиане, кто был на всенощном бдении, сподобились слышать эту покаянную песнь, а для нас, грешных, и сегодня прозвучала на запричастном концерте «Покаяния отверзи мне двери, Жизнодавче». Ещё недавно мы с вами радовались о рождении Христа; праздник Крещения, казалось, только вчера был, и толпы народа приходили, вспоминали о том, что и они православные, и что в церкви что-то дают, и приходили за святой водичкой. За всё слава Богу!
А сегодня стоим мы воистину на пороге начала Великого поста. С этого дня начинается употребление в Церкви новой богослужебной книги, которая называется «Постная триодь». Размышления о Великом посте начинается с «недели о мытаре и фарисее».
Святой Николай Велимирович (Сербский), когда начинал свою проповедь в этот день своей многострадальной сербской пастве, приводил такой пример. Некий человек, хозяин, пришел в лес выбрать несколько деревьев для постройки дома. Как человек опытный, он относился к материалу особо тщательным образом, придирчиво. И вот увидел одно дерево, которое было изумительно ровным и гладким, а когда постучал по нему, внутри оно оказалось гнилое. А увидел другое сучковатое, шероховатое дерево, которое, на первый взгляд, было мало пригодно для строительных целей, а внутри оно было прочное, крепкое. Этот хозяин решил, что лучше возьмёт вот это второсортное дерево, сучковатое, хотя и употребит больше труда, но из него можно будет доски сделать, которые пойдут на постройку дома. Под этими двумя деревьями и подразумеваются мытарь и фарисей. Первое дерево, такое гладкое, изумительно ровное, красивое, к которому и придраться-то не к чему — это фарисей, а второе, шероховатое такое, сучковатое, иногда и не подойдешь к нему близко — это мытарь.
Евангельское повествование о мытаре и фарисее, конечно, христианам всем прекрасно
известно. Но мы освежим его несколько в памяти не для того, что оно неизвестно, малознакомо,
не с этой целью, а чтобы при внимательном прочтении и при благоговейном размышлении
открыть для себя, для своего сердца какие-то новые, примечательные черты, которые при беглом
чтении Евангелия порой ускользают от нашего внимания.
Два человека пришли в церковь помолиться. Начало притчи прекрасное. Как мало сегодняшних людей, которые идут в церковь молиться. Конечно, это прекрасно, что вошли в церковь помолиться фарисей и мытарь. Кто такие мытари, нам уже известно. В прошлое воскресение мы с вами вспоминали о Закхее и говорили, что это были такие суровые грабители, хищники, которые обирали свои народ, наживались на нем, некие древние рэкетиры , бандиты, в богословии красиво названные мытарями, сборщиками податей, которые обирали народ, предавали его, и на слезах народных сами жили припеваючи.
А второй человек — фарисей, знаток Священного Писания,
строгий исполнитель всех обрядовых предписаний, закона Моисеева. Два совершенно разных,
противоположных человека на первый взгляд: разбойник и праведник пришли в церковь. Как в
Ветхом завете перед Богом были все равны, и все имели право войти в храм и помолиться Богу,
так и сейчас, кем бы человек ни был, что бы собой ни представлял, а перед Богом все равны.
Особенно это чувствуется при погребении человека, когда поётся удивительная стихира
«зрящия безгласна и бездыханна предлежаща» и перечисляется вот этот внезапный момент
смерти и предстояние перед Богом в равном достоинстве: и богатый, и убогий; и «каждый от
своих дел или прославится или постыдится».
Фарисей проходит смело и решительно в храм, как знакомое ему место, принадлежащее ему по праву и, поднимая свой взор на небо, произносит такую молитву: «Благодарю Тебя, Господи». Когда слышишь начало этой притчи в Евангелии, рука сама невольно тянется перекреститься и поблагодарить Бога, ведь прекрасное, изумительное это начало молитвы! «Господи, благодарю Тебя». Мы-то с вами редко так молимся, все «дай, Господи, подай того, другого…». Те прошения, которые есть на просительной ектении, на которой хор поёт «подай, Господи» они как бы малозначимы. Мы ещё добавляем: «Дай того, другого». Там нет материальных благ, дьякон не перечисляет их: и зарплаты и пенсии побольше, а мы про себя всё это подразумеваем и молимся.
Если бы в Евангелии остановить стих на этой молитве фарисея, она была бы неподражаема и была бы примером для всех нас. Но дальше он произносит другие слова: «Благодарю Тебя, Господи, что я не такой, как все: хищницы, прелюбодеи, грешницы, или как тот мытарь». Боковым зрением он увидел этого сборщика податей, может быть, как личность, известную в том городе или селении, как и для нас известны в городе основные чиновники. Все их знают, все их видят, а может быть, они носили какую-то специальную одежду, может, ящик носили, как носил ящик для сбора пожертвований Иуда-предатель.
Фарисей в молитве упрекнул, что он не такой, как этот мытарь, он лучше. И дальше перечисляет, почему он лучше: «Пощусь два дня в неделю». Ну, почти христианин, почти среду
и пятницу исполняет.
Дело в том, дорогие братия и сестры, что Ветхий завет не предписывал двухдневного поста, это было личное произволение этого фарисея, его личное благочестие, которым он усиливал даже Ветхозаветный закон. Он и приводил это, как исключительный пример, как внешний подвиг, который он исполнял в своей жизни. «Десятую часть от всего, что имею, отдаю Богу» и даже перечисляет: от тмина, аниса и от каких-то ещё растений, которые растут на его участке. Отдаёт десятую часть не только от материальных благ, финансовых, а от всего, что проходит через его руки, через его жизнь. Десятую часть отдает Богу, нищим людям! Наши нынешние христиане и до этого не дотягивают, многие и этого не хотят слышать и знать, говорят, что Церковь Православная и так состоятельная и богатая. В Ветхом завете десятину отдавали, сектанты отдают эту десятину, а у нас — по произволению сердца, а где произволение сердца, там ничего — сплошная нищета и абсолютное безразличие — «Я ничего никому не должен и не обязан никому ничего ни жертвовать, ни давать, ни делиться от своих сокровищ».
Вот так молился фарисей, а мытарь ничего не говорил Богу и не смел взор свой поднять на небо. Почему на небо, а не на потолок церковный? Это не опечатка в Евангелии. Дело в том, что Ветхозаветный храм или походная скиния, палатка, которая сопровождала евреев на пути к обетованной земле или Иерусалимский храм, уже построенный при Соломоне — все они имеют другое строение, чем храм христианский. Святое, святилище и двор церковный, где приносили жертвы и находился простой народ. Во дворе церковном, как за забором приходским, и молились в основном прихожане. В святом содержались основные святыни, святилище, хлебы предложения, семисвечник. А святое святых — это куда первосвященник только однажды в год входил. Эти места были священные, сакральные, малодоступные даже для священных лиц. А народ во дворе церковном стоял и, взирая на открытое прекрасное небо, молился, обращаясь к Богу.
И вот мытарь бил себя в грудь, не смел поднять очи на небо, небо, как символ присутствия Бога, в отличии от тверди земной, и говорил: «Боже, милостив буди мне грешному». И Евангелие оканчивается такими словами: «Говорю вам, что мытарь пошёл домой более оправданным , чем фарисей». Концовка прекрасная, оптимистичная. И вот настолько, наверное, она покорила протестантские сердца вслед за Лютером, потом баптистов и других сектантов, что они так возлюбили эту жизнь мытареву, что больше этого покаянного вздоха, который один раз в жизни произносят при вступлении в ту или иную секту, и знать ничего не знают. Как
прекрасно, Господь всё прощает. Будем жить как мытари, как благоразумный разбойник: всю жизнь грешить, из пороков и страстей не вылезать, а произнесем: «Боже, помилуй меня, грешного», и Господь помилует и спасёт. Не надо ни в храм ходить, ни исповедоваться, ни поститься — это всё внешнее, эти обряды придумали священники, попы, чтобы одурманивать народ, держать его в повиновении, в страхе.
Вот так наши атеисты на страницах советского журнала «Наука и религия» объясняли происхождение религии: «жрецы придумали, чтобы удержать народ первобытного строя в порабощении, в повиновении, в страхе».
И вот, дорогие братья и сестры, о чем хотелось бы сказать и подчеркнуть: мытарево смирение — это прекрасная добродетель, но не дай Бог нам жить, как мытарь, так обирать народ, наживаться на нем, индифферентно, с вольнодумством и вольномыслием относиться к Церкви, её традициям. Святые отцы говорят, что чрезмерная надежда на милосердие Божие является хулой на Духа Святого. Одно из пониманий этого греха — чрезмерная надежда, когда человек ничего не делает ради спасения, а надеется, что Господь по своему милосердию простит и помилует.
Дорогие братья и сестры! Действительно, милосердие Божие неизреченно, какие бы ни были грехи у человека. Они как капля в море: что бы в него ни попадало, оно всё равно очищается, и ничто не омрачает этой бездонной глубины Божественного милосердия, как и в водной физической стихии.
Дорогие братья и сестры, дай Бог нам с вами быть верными Церкви, дай Бог нам помнить о делах и о жизни фарисея в самом высоком и хорошем смысле этого слова, но иметь внутреннее сокрушение мытаря. Не надо думать, что фарисей в этой притче совершенно предстаёт в таком смехотворном виде, как абсолютно отрицательный Евангельский персонаж. Отнюдь нет. Евангелие говорит, что фарисей пошел менее оправданным, чем мытарь. Евангелие предупреждает о гордыне фарисейской, чтобы мы с вами не надмевались своей праведностью и одновременно подчеркивает, что фарисей, говоря юридическим языком, имел право так говорить, потому что он действительно все это исполнял. Мы же с вами, современные христиане, ничего порой не делаем, а гордыня наша не то, что у фарисея, а прямо с демоническим таким привкусом, неприступная гордыня, которая человека держит в таком самолюбовании, самоупоении.
Один из известных поэтов, любимых интеллигенцией, Пастернак говорил, что весь мир тонет в фарисействе, особенно прошлая советская эпоха, среди которой мы с вами жили. Помните, самый могучий, самый победоносный, самый мудрый , талантливый народ и страна, успехи во всех областях жизни: и в науке, и в технике, и в космосе — везде самые передовые технологии и уверенный путь от развитого социализма к коммунизму. Шли-шли, да вот, наверное, не тем путём шли — до коммунизма не дошли, повернули к капитализму.
Дорогие братья и сестры, действительно, та эпоха была пронизана гордыней, начиная от горьковских слов: «Человек — это звучит гордо», — в каждой школе, в каждой аудитории, где преподавались русский язык и литература, одни из классических слов, которые были выбиты на стенах и плакатах: «Человек — это звучит гордо», — до современного выращивания лидеров. Что делается сейчас в современных школах? И чиновники, и администрация, и отдел образования потворствуют сейчас проведению экспериментов в некоторых школах, например, в Южном микрорайоне: воспитание лидеров, школьный парламент, прямо игры какие-то, скоро начнут выбирать президента уже в школьной аудитории. Всё пронизано той же гордыней.
Дорогие братья и сестры! Когда этой гордыне человеческой потакают, тогда и вырастают такие монстры, которые не приспособлены к жизни в человеческом обществе, для которых не ведомо состояние смирения, взаимного уважения, терпения, других христианских добродетелей. О чем хотелось бы еще очень убедительно напомнить и предупредить, дорогие братья и сестры. Этот пример фарисейства крайне заразителен. Порой, не имея этих дел, внешнего благоугождения, мы с вами во всём становимся похожи на этого Евангельского фарисея: напыщенные, надменные, и благодарим Бога порой за то, что Он привел в храм меня, такого ученого, с одним или двумя «верхними» образованиями. Наконец-то я вошел с поднятой головой в храм Божий, наконец-то Бога удовлетворил своим решительным устремлением к нему «на колеснице добродетелей», как поётся в священных текстах, с некоторой долей иронии.
Вот как проявляется наше фарисейство в жизни. Очень часто, когда приходит к вере один человек в семье, а другие еще только думают о христианстве, присматриваются, очень часто человек погрязает в фарисейском эгоизме. Он начинает всех осуждать, он начинает надмеваться, всех вокруг себя считать за нехристей, даже близких и родных; считать себя праведником. А ведь таких примеров вокруг масса, из тех семей, которых Господь только сейчас призывает к вере. Подчас две родных сестры в одной семье не могут найти общего языка. Две христианки, и та, и другая исповедуются, еще и к старцу ездят. Только не надо старца сюда примешивать, потому что есть глубокая уверенность в том, что об этом отношении, брезгливом и горделивом к родственникам, они никогда не говорят, никогда не советуются с ним. Потому что считают, что об этом не стоит и говорить, «мы и так все знаем, знаем, что мы правы, что мы на верном пути». Хотя человек кается, но не меняет свою гордыню и не выходит из этой личины высокомерия. А дома друг друга ненавидят, не разговаривают, как злые собаки поливают друг друга и супом, и кипятком, вот такое христианство.
Какие примеры еще бывают? Приходит к вере или муж, или жена, и постепенно семья побоку идёт. Перестают исполнять и свои семейные обязанности, и обязанности по дому, как матери, как кормилицы семьи. Нет — храм, нет — паломническая поездка, нет — какое-то собрание, беседа, лекция. В своём храме мало таких мероприятий — весь город объедут, а дети немытые, голодные, больные, муж некормленый, небритый, без внимания. И что же получается в результате? Через неделю, через месяц, уходит муж «на страну далече», какая-то милая пассия появляется на пути, и всё — семья расколота, семья разбита под благовидным предлогом.
Другие примеры бывают, когда люди, которые начинают служить Богу иногда и чины, и звания, и саны священные получают, но не имея духовного руководства, не имея духовных традиций и корней, воспитания, становления, не считая это нужным для себя начинают погружаться в различные юродства. Поучают людей, начинают предсказывать будущее: «надо готовиться, уже скоро» той или иной прихожанке скажет, значит, это пророчество, что умирать пора. И начинает такой священник обрастать почитателями, старицами, а там попадётся какая-нибудь благочестивая чтица или псаломщица рядышком, и пошел тот же служебный духовный блудный роман.
Дорогие братья и сестры! Мы с вами вспоминаем вовсе не аллегории, а реальные факты, которые и на нашем приходе имеют место быть, и в других храмах и весях нашей русской Православной Церкви. Вот что страшно, иногда эти мнимые ревнители закона христианского ещё и подкрепляют себя цитатами из Священного Писания, допустим, «враги человеку -домашние его». Говорят некоторые: «Домашние возненавидели меня, домой не пускают, как на врага народа смотрят. Слава Богу, достиг полноты, Евангелие исполнил. Враги человеку -домашние его, про меня написано. Как Христос справедливо сказал, никто не понимает, мне бы молиться, а зачем и белье гладить, и стирать, и обед готовить — вокруг одни враги».
Дорогие братья и сестры! Не об этом Священное Писание. Это слова, которые повторил евангелист Матфей. Они взяты от пророка Михея, который предсказывал о рождении Христа. Когда Ирод вызвал мудрецов и спросил, где должно родиться Христу, они отвечали: «В Вифлееме Иудейском, как у пророка Михея написано». Так вот, Михей говорил о том, чтобы никому не доверяли, чтобы отец сыну не доверял, бывает, что невестка и свекровь находятся во враждебных отношениях и т.д.. Настанет такое время, когда все вокруг будут врагами, такое страшное, предательское время, когда в каждом будут видеть врага, когда будут доносить друг на друга, сдавать, отдавать в тюрьмы, доносы писать. Ну, примерно все то, что было в советское
время, когда Павлики Морозовы писали на своих родителей, «стучали», сдавали их, а затем эти дети октября ходили с гордо поднятой головой, потому что они избавились от мракобесных родителей. Об этих страшных временах, которые были, об антихристовом времени, которое когда-то будет, по нашим грехам, но ни в коем случае не о том, что домашние наши, близкие, родные, отец или мать стали врагами, чтобы искусственно мы к этому стремились. Бывают такие состояния, что приходиться выбирать: или Бог или близкие, родные. Но поверьте, в ваших семьях до такого выбора никогда дело не доходило и не дойдет, потому что такой выбор подразумевает титанический труд Богоугождения. Мы должны стоять за Христа, когда попирается Его имя, когда топчут и оскверняют иконы, когда имя Божие поминается, хулится в кощунственных, ругательных выражениях, когда поносится всё святое: Церковь, духовенство. Вот тогда мы должны не согласиться, из чьих бы уст мы не слышали те или иные слова.
Как правило, дорогие братья и сестры, наша гордыня — единственная причина наших семейных, домашних распрей. Поэтому, дорогие братья и сестры, будем помнить, что, придя к вере, мы не должны, как на каком-то буксире неотцепном, тянуть за собой сразу всех близких и родных: и мужа, и жену, и детей сразу, молниеносно. Они должны последовать нашему примеру. Но, к сожалению, примера-то нет, ещё вчера только был или в рядах гонителей Церкви, или из блуда вылез вчера только, а уже «пример» для близких и родных. Рано ещё, дорогие братья и сестры, ещё самим укрепиться и утвердиться в вере надо, и надеяться вобращении наших близких надо больше на Бога, а не на себя, не на свой пример, очень невпечатляющий, малозначимый пример. Умолять надо Бога о прощении своих грехов, о том, что сами упустили и детей, и мужа, и жену, были плохими проповедниками и носителями веры Христовой.
Очень часто еще такая опасность бывает. Все люди здесь семейные, отцы и матери. Вот приходит к вере тот или иной человек, семья побоку, духовная жизнь, платоническая любовь сразу появляется. Зачем семья, зачем супружеские обязанности, зачем всё это второстепенное, это внешнее, мы выше этого и т.д. А вот апостол Павел в послании к коринфянам говорит христианам: «не отлучайтесь друг от друга, разве что по взаимному согласию для упражнения в посте и молитве, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим».
Вот об этом надо помнить, дорогие братья и сестры. Придя к вере, любой человек должен стать неизмеримо лучше, чем он был до сих пор: лучшим мужем, лучшей женой, лучшим сыном или дочерью, лучшим, а не худшим, ненавидящим всё вокруг себя. Он должен стать ярким примером, который повлечёт за собой, который невозможно укрыть, спрятать под спудом, который, как свеча, как ни закрывай, она будет гореть и освещать всё вокруг. Вот о чем мы должны с вами думать и быть достойными христианами. Поэтому, дорогие братья и сестры, дай Бог нам в правильном понимании иметь дела фарисея и исполнять обряды и предписания Церкви, но при этом с мытаревым смирением. И будем помнить, что чтобы мы ни совершили и чего бы ни достигли, если есть гордыня — всё напрасно, любые подвиги, любые чудеса, хоть мёртвых воскрешать. Будет гордыня — всё пойдет прахом, и на Страшном Суде Господь скажет: «Не знаю вас». «Как не знаешь, мы же Твоим именем пророчествовали, чудеса творили, бесов изгоняли». Он скажет: «Отойдите от меня, Я никогда не знал вас! Вы же не смогли спасти свою собственную семью, своих близких и родных не смогли привести к вере, какие христиане, каким примером вы служили для них. Отойдите от меня, Я никогда не знал вас, вы никогда не были истинными христианами».
И вот, дорогие братья и сестры, поэтому Церковь на этой седмице, в которую мы с вами вступаем, немножко умеряет пыл христианской неофитской ревности, запрещает поститься даже в среду и пятницу на этой седмице. Нечего на внешние обряды уповать и ими прикрываться. Не спасут они нас, если не будет любви христианской ко всем, в первую очередь к близким и родным, а затем и ко всем ближним. Аминь. Боже, милостив буди нам, грешным.
